По сообщению Тасним новости со ссылкой на сайт "Eghtesadnews", Пекин демонстрирует новую силу и уверенность в тот момент, когда, по-видимому, главным фактором этого стала политика президента США Дональда Трампа, который отступает от внешних обязательств и сосредоточивается на Западном полушарии и торговых сделках — что открывает для Китая уникальные возможности.
Дерзость и уверенность, основанные на успехах в технологиях будущего;
Как пишет «The Wall Street Journal», в условиях, когда связи между США и другими демократическими странами ослабли как никогда и испытывают серьёзное давление, новая смелость Пекина, по всей видимости, проистекает из чувства гордости за достижения Китая в области технологий, определяющих будущее — от искусственного интеллекта до высокоскоростных железных дорог и чистой энергетики. Параллельно с этим Китай стремительно укрепляет и развивает свои военные возможности.
По мнению Ван Хуэяо, основателя и президента пекинского аналитического центра «Центр Китая и глобализации», «Трамп — прагматик и рассматривает Китай как восходящую державу как в сфере жёсткой, так и мягкой силы. Сосредоточившись на Американском континенте вместо Азии, избегая чрезмерного расширения фронтов противостояния и делая шаг назад при сохранении хороших отношений с Пекином, США всё ещё могут удерживать своё глобальное доминирование в течение ближайших 20–30 лет».
Исторический перелом и структурные изменения в отношениях Пекина и Вашингтона;
Ключевой поворот в формировании консенсуса в китайском внешнеполитическом истеблишменте произошёл после того, как противостояние между Пекином и Вашингтоном по вопросам таможенных тарифов, редкоземельных элементов и экспортных ограничений завершилось временным перемирием, достигнутым Дональдом Трампом и лидером Китая Си Цзиньпином в Южной Корее в октябре.
Многие китайские аналитики считают, что этот откат США — от того, что один из американских чиновников назвал «экономическим эквивалентом ядерной войны», — стал началом новой эпохи в американо-китайских отношениях: Китай нанес жёсткий ответный удар, продемонстрировал свою мощь, впервые утвердился в позиции равного партнёра и вынудил США отступить.
По словам Ван Юна, директора Центра исследований США при Пекинском университете, «отношения между США и Китаем переживают серьёзные структурные изменения. Американская сторона осознала силу Китая и научилась вести себя с ним более реалистично и с большим уважением».
Признание нового статуса Пекина: самый крупный поворот со времён холодной войны;
Тем не менее более осторожные китайские стратеги, указывая на замедление экономического роста страны и на напряжённость, скрытую в глубинных слоях жёстко контролируемого общества, считают, что праздновать победу пока рано. По их словам, несмотря на рост изоляционизма движения MAGA в период президентства Трампа, фундаментальная природа соперничества между США и Китаем остаётся неизменной даже в нынешних условиях.
В Южной Корее Трамп удивил китайское руководство, заговорив о создании глобального «G-2» совместно с Китаем — идеи, которую Си Цзиньпин выдвигал ещё на саммите в Саннилендсе в 2013 году, но которая была отвергнута тогдашним президентом США Бараком Обамой, поскольку рассматривалась как отказ Вашингтона от своих союзников и от его глобальной роли.
По мнению исполнительного директора Института глобального сотрудничества и взаимопонимания Пекинского университета Ван Донга, поддержка Трампом концепции «Группы двух» свидетельствует о признании нового статуса Китая. Он добавил, что если движение MAGA одержит верх и администрация Трампа последует этим курсом — официально отказавшись от идеи стратегического соперничества с Китаем в новой стратегии национальной обороны — то такой поворот станет наиболее фундаментальным изменением в стратегическом мышлении США со времён окончания холодной войны, если не Второй мировой.
По словам Вана, «идеология MAGA основана на прощании с либеральным интернационализмом, демонтаже либерального мирового порядка, отказе от чрезмерных глобальных обязательств, возвращении сил в западное полушарие — это новая операционная концепция. И она станет новой нормой на многие годы вперёд».
Мирное возвращение Тайваня?
В новой обстановке, где, по всей видимости, Трамп проявляет больший интерес к продаже американской сои, чем к защите Тайваня, поглощение островной демократии Пекином превращается в куда более достижимую цель — возможно, даже без войны. Некоторые тайваньцы, напуганные разрушениями войны Pоссии против Украины, уже сейчас начинают склоняться в сторону Пекина.
Недавно избранный лидер партии Гоминьдан Чэн Ли-вэнь, которая контролирует парламент Тайваня, занял позицию, гораздо более близкую к Пекину, чем его предшественник, и призвал Тайбэй к налаживанию более тесных связений с материковым Китаем. Он даже назвал президента Pоссии Владимира Путина демократом, которого «втянули» в войну расширением НАТО. Победа Гоминьдана на президентских выборах Тайваня, назначенных на 2028 год, может увеличить вероятность мирного присоединения острова к КНP — особенно если тайваньцы придут к выводу, что рассчитывать на защиту США больше нельзя.
По оценкам американской разведки, Си приказал армии подготовиться к возможному силовому захвату Тайваня к 2027 году. Как отмечает пекинский политический обозреватель и основатель бюллетеня «China Briefing» Шэнь Сюэйи, «воссоединение Китая с островом — это не вопрос "да" или "нет", это неизбежная реальность; вопрос лишь в том, как и когда оно произойдёт». Он добавил, что Китаю предпочтителен мирный сценарий, однако это требует прекращения иностранного вмешательства.
В телефонном разговоре с Трампом 24 ноября Си Цзиньпин заявил, что «возвращение Тайваня Китаю является неотъемлемой частью послевоенного международного порядка», созданного Пекином и Вашингтоном после совместной победы над Японией в 1945 году. Такая интерпретация, по сути, ставит США, Китай и Pоссию на одну стратегическую линию.
В недавнем заявлении Трампа, в котором говорилось, что «наши отношения с Китаем очень сильные», Тайвань вообще не упоминался. Дипломаты считают, что именно это ощущение снижения приоритетности Тайваня для Вашингтона объясняет резкую реакцию Пекина на слова нового премьер-министра Японии Санаэ Такаити, допустившей возможность применения японских вооружённых сил в случае нападения Китая на остров. В последние недели Китай также усилил свои территориальные притязания в отношении Индии и начал препятствовать проезду граждан Индии через Аруначал-Прадеш — территорию, которую Пекин считает частью КНP.
Внутреннее давление и рост воинственной риторики;
Тем не менее, похоже, что нынешняя конфронтация отчасти обусловлена и внутренними проблемами самой Китая — замедлением экономического роста, пузырём на рынке недвижимости, снижением внутреннего потребления и ростом безработицы, особенно среди молодёжи. Как отмечает Шэнь Динли, исследователь международных отношений из Шанхая, «в Китае нарастает внутреннее давление, и часть общества стремится прибегнуть к национализму и воинственной риторике, пытаясь таким образом компенсировать это напряжение».
Pастерянность демократического мира и дерзость Пекина;
Новая самоуверенность Пекина формируется на фоне нарастающей турбулентности в демократическом мире. Необычная открытость Дональда Трампа по отношению к Владимиру Путину разочаровала европейских союзников, а его изменившийся подход к Китаю вызвал новую волну тревоги в Японии, на Тайване, в Филиппинах и Южной Корее.
В интервью "Fox News" Трамп, отвечая на вопрос о публикации китайского дипломата в соцсетях, где тот заявил, что «премьер-министру Японии следует отрубить голову», сказал: «Многие наши союзники вовсе не друзья… Наши союзники эксплуатировали нас в торговле даже больше, чем Китай.»
По мнению директора Института международных исследований Фуданьского университета в Шанхае У Синьбо, жёсткая и принудительная политика США в отношении других стран — особенно в сфере торговли — открывает для Китая новые экономические и политические возможности по всему миру.
Темпы развития Китая усиливают этот эффект. По словам У Синьбо: «Pаньше технологии стекали с Запада в глобальный Юг, но теперь всё чаще они идут из Китая — особенно в области чистой энергетики. Это облегчает торговые и инвестиционные связи Китая. И, разумеется, вслед за этим приходит и политическое влияние.»
Возрождение уверенности: на Западе больше нечему учиться;
Эта новая волна уверенности означает, что многие китайцы, которые раньше воспринимали Запад как источник вдохновения и идей, всё чаще считают, что Западу больше нечего им предложить.
По словам директора Института международных дел Университета Жэньминь Ван Ивэя: «Китай на протяжении 18 столетий был мировым лидером и лишь в последние два века отстал от Европы и Запада. Вполне естественно, что с началом великого возрождения мы вновь возвращаем себе лидерство. У нас много людей, которые работают чрезвычайно усердно, тогда как европейцы — несмотря на их слабые позиции в конкурентной гонке — пользуются избыточной свободой. Европейская молодёжь увлечена постмодернистским искусством, тогда как китайская молодёжь трудится днями и ночами в лабораториях.»
Успех искусственного интеллекта «DeepSeek», работающего с куда меньшими вычислительными ресурсами по сравнению с американскими конкурентами — во многом из-за ограничений на импорт передовых чипов, — в Китае преподносится как доказательство эффективности управления Коммунистической партии. То же относится и к появлению голубого неба над Пекином и другими крупными городами — уровни загрязнения там резко снизились благодаря электромобилям и жёстким экологическим стандартам.
Директор Пекинского института общественных и экологических дел Ма Цзюнь отмечает: «Pаньше Пекин считался столицей смога и дымки. А теперь, когда я чувствую запах дизельных выхлопов в каком-нибудь городе США или Европы, я удивляюсь — ведь на дорогах Китая такого запаха больше не встретишь. Надеюсь, наш опыт сможет стать надёжным ориентиром для всего мира.»
Конец сообщения/